Андерс де ла Мотт - Игра [Geim]
Перед самым съездом Манге понизил передачу и резко крутанул руль вправо, так что Эйч Пи в страхе еще крепче схватился за ручку над дверью, чтобы не вылететь с сиденья.
Покрышки «Поло» истошно запротестовали, и лишь какой-то миллиметр не позволил им впилиться в разделительное ограждение. Миновав съезд, они проскочили на красный, а Манге так и не перенес ногу на педаль тормоза.
— Поспокойней, мать твою! — заорал Эйч Пи, стараясь перекричать шум, производимый «Поло», но, очевидно, Манге его не слышал. Костяшки вцепившихся в руль пальцев совсем побелели, а челюсти ходили ходуном, как у наркомана при ломках.
Эйч Пи поглядел в сторону, чтобы посмотреть, что там с «Фордом», но дорога за ними была девственно пуста.
— Расслабься, Манге! — произнес он уже более ласково. — Сзади никого.
На этот раз друг его услышал и, несколько раз проверив и перепроверив информацию Эйч Пи с помощью зеркала заднего вида, довольно неохотно отпустил педаль газа на несколько сантиметров.
Эйч Пи расправил плечи и сделал пару глубоких вдохов. Манге и так не очень-то хорошо водит машину, а только что исполненные трюки в стиле Джейсона Борна[52] могли закончиться весьма плачевно.
«Форд», видимо, был совершенно безобидный, водитель даже не пошевелил рулем в попытке поехать за ними, но Манге, судя по всему, этого не заметил. Наоборот, теперь он выглядел так, будто собирался убегать от новых преследователей. Они еще не доехали, поэтому следовало немедленно выбить из Манге эту паранойю, чтобы вечер не закончился в больнице Хюддинге.
— Слушай, давно хотел у тебя спросить… — выпалил вдруг Эйч Пи.
— Фу, черт, — пробормотал Манге, не отрывая взгляд от зеркала.
— Все это твое мусульманство… — продолжил Эйч Пи.
— Хм.
— Мне просто интересно — почему? То есть… ты ведь разными вещами занимался за эти годы. Веганство, местное самоуправление, «Эмнести интернешнл»…[53] А потом как-то все бросал. Какая там у тебя на мониторе все время надпись зажигается? «If you don’t change…»
— «… then what’s the point of anything happening to you»,[54] — продолжил за него Манге и вдруг перестал пялиться в зеркало. — Черт, Эйч Пи, а ты иногда слушаешь, что я говорю!
Трюк сработал, челюсти Манге перестали ходить, и он уже не так судорожно сжимал руль. Жизненная философия и сентенции в духе Дугласа Коупленда — конек Манге, он владеет ими гораздо лучше, чем экстремальным вождением в пригородах. Нужно не выпускать его из зоны комфорта…
— Так почему ты запал именно на ислам? — спросил Эйч Пи и, к собственному удивлению, обнаружил, что ему интересно послушать ответ. Он ведь понятия не имел, почему Манге сменил веру. Какой же он после этого лучший друг, если даже ни разу не поинтересовался причинами… — Я просто хочу сказать, религий-то разных полно, — продолжил он несколько неуверенно свои расспросы.
— Ну, там, подавать бедным, приоритет духовного над мирским, помогать нуждающимся… что там еще? — криво усмехнулся Манге, в то время как скорость «Поло» упала до нормальных значений.
— Женщины в платках, террористы-смертники, джихад, есть из чего выбирать…
Манге тяжело вздохнул.
— Большая часть из того, о чем ты сказал, имеет мало отношения к религии; это просто то, что лежит на поверхности… Фанатиков везде полно, но мы на Западе больше боимся бородатых мужиков, жгущих флаги в Дамаске, чем чисто выбритых ребят со стрижками горшком, взрывающих абортарии в Детройте.
— То есть ты говоришь, что весь этот шум с джихадом — просто плохой пиар?
— Что-то в этом роде, — улыбнулся Манге, почти обретший свое прежнее «я». — Как и Библия, Коран на девяносто процентов говорит о том, что нужно жить праведно, сосредоточиться на любви и быть добрым к ближнему. Оставшиеся десять процентов — вероятно, то, что было необходимо для выживания племени в пустыне черт знает сколько столетий назад, а сегодня — просто чушь. К сожалению, не до всех дошло, что уже двадцать первый век, либо они сознательно не хотят этого понимать. Но это, пожалуй, присуще не только исламу. На Западе тоже очень хорошо умеют смещать акценты. Взять хотя бы войну с терроризмом…
Манге недовольно покачал головой и продолжил:
— Страх — мощный инструмент власти, брат мой, даже очень мощный. Стоит только подобрать правильный мотивчик, и народ будет сидеть тихо, сосредоточившись на всякой мелкой туфте, и уже не станет возникать по поводу действительно важных вещей, как то: свобода слова или другие базовые права человека. Работает и у тех, и у других.
— То есть взаимное недоверие — что-то типа инструмента власти с обеих сторон? Большой брат во всех странах зарабатывает на том, что мы друг друга боимся?
— В яблочко, брат! — Манге стукнул об руль кулаком.
Эйч Пи пожал плечами. Черт его знает; наверное, в том, что говорит Мангстер, что-то есть.
— Ну, а имя? Аль-Хассан — я еще могу понять, папашу твоего зовут Хассе, но почему именно Фарух?
— Ну, ты наверняка знаешь, что Магнус означает «великий», что мало соответствует образу твоего покорного слуги.
Эйч Пи не смог сдержать улыбки.
Манге — невысокий, худой, в толстых очках и уже порядком облысевший. Особым физическим величием тут и не пахнет.
— Я никогда не ощущал себя этим Магнусом, а Манге слишком отдает восьмидесятыми. Поэтому вполне логично было сменить имя, когда я обращался. «Фарух» означает «Тот, кто может отличить добро от зла». Тот, кто помогает найти верный путь. Религия помогла мне понять кое-какие вещи, и я надеюсь сделать то же самое для некоторых ближних.
— Так вот почему ты не отказался даже от такого безнадежного случая, как я? Ты мой духовный наставник?
— Что-то в этом роде, брат, в этом роде, — улыбнулся Манге и включил радио.
«Все параметры снова в норме», — довольно подумал Эйч Пи и откинулся на спинку сиденья, но тем не менее время от времени продолжал поглядывать в боковое зеркало заднего вида.
* * *Ребекка сидела в риксдаге, у зала заседаний без названия со стаканчиком кофе, купленным в автомате. На самом деле она слишком рано вышла на службу, но так на этом настаивала, что с ней не стали спорить, даже Андерберг. Кроме того, служба охраны совершенно зашивалась из-за шведского председательства в Европарламенте, поэтому всем мужчинам и женщинам, способным выйти на работу, были страшно рады. Вызвали все резервы, что означало усиление еще на двадцать пять человек, раньше работавших телохранителями. И все равно людей не хватало.
Тот, кого охраняла Ребекка, находился за дверями зала заседаний и согласно графику должен был пробыть там еще два часа. Викстрём, с которым они сегодня работали в паре, только что ушел в столовую, чтобы быстро пообедать, а через полчаса, когда он вернется, она сделает то же самое.
Этот сценарий — как раз и есть то, из чего в основном состоит работа телохранителей, и Ребекка поняла это на довольно ранней стадии. Ждать, еще ждать, затем быстрое перемещение на новое место, где ожидание продолжится. И никаких других видов времяпрепровождения, кроме как пройтись туда-сюда по коридору или обменяться парой-другой слов с коллегами. Книги и MP3-проигрыватели, с помощью которых другие люди борются с однообразием, на ее работе, естественно, под полным запретом. Девяносто пять процентов времени — рутина в сочетании со скукой. Трудность состоит в том, чтобы сохранять внимание и быть готовой действовать в оставшихся пяти нерутинных процентах случаев, которых уже успело выпасть и на ее долю…
Служить в СЭПО по этому назначению ей оставалось еще минимум четыре года, а она уже видела больше экшена, чем большинство телохранителей видят за всю свою жизнь.
Несмотря на все случившееся, работа ей по-прежнему нравилась, нравилось опекать другого человека и контролировать ситуацию. Тщательное планирование, проверить все маршруты передвижения и пути отхода, определить все возможные сценарии с коллегами по группе. Если произойдет Х, я сделаю Y, а ты — Z.
В целом каждое задание имеет одну и ту же конфигурацию, независимо от того, кого охраняешь. Просто если уровень угрозы выше, идет усиление людьми и оборудованием. Кроме того, приходится планировать собственные базовые потребности, такие как посещение туалета, питье кофе и приемы пищи. График и время встреч объекта могут постоянно корректироваться, и тогда приходится жертвовать собственным обедом и ужином. Более опытный коллега научил ее всегда иметь с собой пару протеиновых батончиков, и за этот совет она многократно в душе благодарила его в те моменты, когда катастрофически падал уровень сахара в крови.
Телохранители важны для поддержания демократии, особенно актуально это в последние годы, когда все чаще стали нападать на политиков. Все охраняемые, с которыми она до этого сталкивалась, были приятными людьми, благодарно принимали их услуги и старательно выполняли инструкции охраны. Однако «честь» работать в группе, охранявшей короля, ей еще ни разу не выпала…
